Хабибулла удивленно вскинул брови:

— Я нашел башню в Силезии. И никакой крепости, ни города, ни селения там не было и в помине. Меж двух холмов у небольшой реки вдоль дороги, ведущей к городу Вроцлаву и проложенной беженскими повозками, валялись глыбы, которые не под силу поднять человеку. Среди этих глыб я и обнаружил основание башни. Древние манускрипты не обманули. В башне ариев действительно таится великая магия колдовских врат. Жаль, не было у меня времени и возможности изучить ее досконально. Но я тогда чудом выбрался из силезских лесов. Сгинул бы, наверное, на чужбине, если бы вновь не повстречал воинов Кхайду?хана, возвращающегося после Легницкой битвы. Велик Аллах в милости своей! Всевышнему не угодна была моя смерть. Но и от заветной башни Он отвел меня, едва явив ее. Может быть, потом… Может быть, в другой раз…

Сыма Цзян прицокивал языком и качал головой, подобно китайскому болванчику. Бурцев чесал репу. Судя по словам араба, Хабибулла вышел к развалинам той самой башни, откуда начался его, Василия Бурцева, путь в тринадцатом веке.

— А теперь скажи, мудрый Сыма Цзян, кому мы обязаны своим спасением? ?спохватился Хабибулла.

— Ну, моя, конечно, — важно надулся китаец. — И моя многая друга. А больше вся вот…

Старик указал на Бурцева:

— Мэ хэза [11] ? Кто это? Ваш военачальник?каид?

Сыма Цзян кивнул. Хабибулла подошел ближе:

— Эсмик э? Как твое имя, о благородный воин?

Хабибулла говорил по?татарски. Бурцев ответил на том же языке:

— Ну, Василий. Вацлав…

Хабибулла приложил руку ко лбу, потом — к устам, к сердцу. Чуть склонил голову:

— Салям алейкум! И шукран [12] . Благодарю тебя за помощь, о Ну?Василий?Вацлав.

— Алейкум ассалям! — вежливо отозвался Бурцев. Тоже отвесил уважительный поклон. — Только без «ну», пожалуйста. А твое имя Хабибулла, так?

Эсми [13] Хабибулла ибн Мохаммед ибн Рашид ибн Усама ибн…

Бурцев торопливо вскинул руку:

— Прошу, уважаемый, позволь называть тебя просто Хабибулла.

Всех «ибнов» ему все равно не запомнить.

— Кваэс. Хорошо. Я твой вечный должник, о благородный Василий?Вацлав. И мой меч — твой меч.

— Да ладно, чего уж там. Земля круглая. Сочтемся как?нибудь.

— Земля плоская, — серьезно возразил Хабибулла. — И расстелена Аллахом подобно ковру. И укреплена горными твердынями, дабы не колебалась. И еще земля удерживается на рогах быка, а бык — на рыбе, а рыба — на воде, а вода — на воздухе, а воздух — на влажности, а на влажности обрывается знание знающих. Но, клянусь Аллахом, отныне я буду сопровождать тебя по этой земле, сотворенной Им, всюду, каид Василий?Вацлав.

— Всюду? А может, все?таки не надо? — осторожно спросил Бурцев.

— Надо! — упрямо сказал Хабибулла. — Я уже поклялся именем Аллаха.

Бурцев вздохнул. Кажется, еще одним человеком в его дружине станет больше, хочет он того или нет. А впрочем… Преданный сарацин в Палестине им пригодится. Да и еще один меч лишним никогда не будет.

Глава 8

— Что ж, я с благодарностью приму от тебя любую помощь, мудрый Хабибулла, — сказал Бурцев. — Но объясни, ради Аллаха, как ты оказался на этом судне?

— Вернувшись в Эль Кудс [14] , я стал свидетелем великих перемен. И перемен не в лучшую сторону.

Бурцев навострил уши:

— Что так?

— После кровавых лет, что принесли на наши земли крестоносцы, мусульмане и христиане долго учились жить среди общих святынь без войн и насилия. Но едва в Иерусалимском королевстве установилось царство мира и гармонии, невесть откуда появились могущественные маги, что говорят по?немецки, именуют себя Хранителями Гроба и носят знамена сломанного креста. Эти чародеи, коим подвластны стихии огня, металла и колдовского грома, вступили в союз с тевтонскими рыцарями. Устроили резню. Захватили Святой Город, а захватив, превратили Эль Кудс в логово шайтана. И миру на многострадальной земле моих предков пришел конец. Наблюдать за такими переменами, стоя в стороне, я не мог.

— И теперь ты служишь королеве Алисе? — изумился Бурцев.

— Я никому не служу, кроме Всемогущего Аллаха, — с холодком ответил Хабибулла. — Я лишь выбираю, кому помогать и против кого драться. Нынче мой враг — зарвавшиеся немецкие рыцари с черными крестами на белых плащах и колдуны?германцы, поклоняющиеся кресту с поломанными краями. Кто считает тех и других своими врагами, всегда может полагаться на Хабибуллу.

«Что ж, тогда и мы с тобой поладим», — решил про себя Бурцев.

— А врагами Хранителей Гроба и тевтонов считают многие, — продолжал араб. — Даже иоанниты?госпитальеры, тамплиеры?храмовники и прочие франки не желают мириться с владычеством немцев. Франки ищут союза с нами.

«Франками», насколько понял Бурцев, сарацин называл всех европейцев?негерманцев, обосновавшихся в Палестине. Но вот что значит «с нами»?

— С кем ищут союза франки? Кто еще выступает против Хранителей Гроба и немецких рыцарей? Какую силу ты представляешь, Хабибулла?

— Силу джихада! Я говорю о правоверных мусульманах, объединяющихся с франкскими рыцарями?христианами ради общей победы над германцами.

Бурцев поскреб в затылке. Да… О таком джихаде слышать ему еще не доводилось.

— В палестинских землях остались еще бесстрашные воины, готовые нанести молниеносный удар и скрыться в городских кварталах, песках пустыни и безлюдных скалах. Есть и лазутчики, умеющие слышать и видеть то, что врагу очень хотелось бы скрыть.

— Хм, лазутчики?

— Один из них стоит сейчас перед тобой, каид Василий?Вацлав.

Так?так?так… Рыцарско?бедуинские отряды Иерусалимского сопротивления? Партизанская война во славу Аллаха и Господа нашего Иисуса Христа? Мусульманское подполье, поддерживающее отношения с братствами тамплиеров и госпитальеров? Плюс собственная разведсеть? И Хабибулла — ее тайный агент? Сарацинский Штирлиц, блин! Очень?очень интересно.

— И насколько же велико ваше христианско?мусульманское воинство? — поинтересовался Бурцев.

Араб погрустнел.

— Под Аккрой наши силы были разбиты и рассеяны смертоносной магией Хранителей Гроба, но скоро, — в глазах Хабибуллы вспыхнул огонек надежды, — скоро они возрастут многократно. Султан Египта ал?Малик ас?Салих Наджм?ад?дин Аййуб — да хранит его Аллах! — уже спешит к нам на помощь.

Ладно, будем считать, диковинный палестинский расклад более?менее прояснился. Но вот каким боком здесь замешана королева Кипра? Ей?то отчего приходится бежать из своего островного государства?

— Вдова Алиса Шампанская и особенно ее сын Генрих Лузиньян не только властители Кипра, но и претенденты на трон Иерусалимского королевства, — пояснил сарацин, — а значит, оба стоят у немцев костью в горле. Вот в чем их беда. Пока Лузиньяны живы, германский король Фридрих, коего Хранители и тевтоны желают видеть на престоле Эль Кудса, не сможет носить иерусалимскую корону, не опасаясь претензий со стороны кипрского семейства. Впрочем, Генриха немцы уже устранили. Сын Алисы Шампанской погиб.

— Погиб? — переспросил Бурцев. А ведь действительно, в пиратских трюмах никаких королевичей не было.

— Давно, еще в битве под Аккрой. Несмотря на свой юный возраст, Генрих с небольшой дружиной дрался под командованием доблестного франкского каида Жана д'Ибелена. И пал от магического грома немецких колдунов. Королева с тех пор ненавидит немцев лютой ненавистью и готова ради мести на все.

— Что ж, женская месть бывает страшна и слепа, — заметил Бурцев.

— Это так, — согласился араб. — Но, чтобы вершить ее, нужны реальные силы и возможности. У Алисы Шампанской нет ни того ни другого. А между тем Хранители Гроба и тевтоны начали подготовку к нападению на Кипр. Только вот скрыть переброску войск к портовым городам не смогли. Нам стало известно о тайных планах германцев. И поскольку я был вхож во двор Ее Величества, всегда благоволившей к опытным путешественникам и знатокам наук, то вовремя предупредил повелительницу Кипра об опасности. Я говорил уже, что любой противник немцев — мой друг, а друзьям следует помогать. Особенно если эта помощь вредит врагу.