— Будет? Ты ее хоть раз испытывал?

— Еще нет, но я знаю, я все рассчитал, — он говорил торопливо, сбивчиво. Казалось, убеждает себя, а не собеседника. — Следует наполнить выдолбленную часть порошком грома на треть. Больше нельзя, иначе модфаа разорвется. Затем смесь нужно плотно утрамбовать, после чего вложить стрелу и зажечь порошок через запальное отверстие.

— Стрелу? — удивился Бурцев.

— Если нет подходящих стрел, можно использовать бондок — орех.

— Оре?е?ех?!

Час от часу не легче! Воевать с орехометом — это, конечно, что?то!

— Боевой орех — каменный или железный шарик, — объяснил Мункыз. — Такими иногда стреляют из больших арбалетов. Только лучите обмотать бондок в тряпицу, чтобы снаряд плотнее прилегал к стенкам.

— Что ж, логично…

— Я думаю, так же стреляют и немецкие громометы. Только устроены они немножко иначе.

Ну, положим, вовсе не «немножко». До «шмайсера» сарацинскому пугачу еще далеко, но…

— Принцип верный, — похвалил Бурцев.

Интересно, а калибр?то какой у деревянного орудия Мункыза? Бурцев сунул в ствол палец. Палец вошел свободно. Вошел и вышел. Сунул два. Теперь персты засели плотно. Вот он и весь калибр. Выстрелить — как два пальца, короче… Теоретически под это дело сгодится и толстая стрела, и пуля?бондок. И хорошо, если снаряд хотя бы метров на сто сохранит убойную силу. И очень хорошо, если пороховые газы не разнесут деревянный ствол в щепки при первом же выстреле.

— Мункыз, а ты не пробовал сделать свой громомет из железа, ну, или из меди на худой конец?

— Это невозможно, — алхимик развел руками. — Кузницы Эль Кудса работают только с ведома и под присмотром Хранителей Гроба. Мне едва удалось найти подходящие обручи для модфаа и изготовить снаряды.

— А можно взглянуть на твои, гм… снаряды?

Мункыз развернул второй сверток. Продемонстрировал полдюжины… Да, это были стрелы, но весьма своеобразные. Толще арбалетного болта и гораздо длиннее. Широкие наконечники подпольщики сварганили из дозволенных немцами хозяйственных ножей с клинком в пол?ладони. Правда, клинки эти были сильно обточены и имели частые, как у гарпуна, зазубрины. Оперение иерусалимские умельцы смастерили из тонких вырезанных вручную бронзовых пластин. Оперение, кстати, крепилось где?то на середине аккуратно обструганного древка. Все правильно: бронзовые перья не пролезут в канал ствола, вот и приходится извращаться.

Тут же, в свертке, лежал кожаный мешочек с бондоками — маленькими свинцовыми окатышами. Целый десяток пулек?орешков. Сарацинский мудрец был неисправимым оптимистом, если рассчитывал, что деревянная модфаа в состоянии выдержать такое количество выстрелов.

— Ясно. Ну а тут у тебя что? — Бурцев кивнул на разбитый горшок, из которого растекалась густая темная жидкость. Пахла она не так отвратно, как алхимическая гадость в подвале Мункыза, но тоже… Не амбре, в общем.

— Это? О, это — греческий огонь. Смола, сера, нефть, деготь, селитра, винный камень, камедь, масло… Если поджечь, то без уксуса и песка такое пламя не потушишь.

— М?да, судя по количеству ингредиентов, адская смесь, — согласился Бурцев. — Я вижу, вы готовитесь к большой вылазке.

— У нас почти нет оружия, Василий?Вацлав. Захватив Эль Кудс, немцы первым делом закрыли оружейные лавки и изъяли у горожан латы, копья, луки, сабли, боевые и охотничьи ножи… Даже спрятанная стрела, даже наконечник стрелы, не выданный добровольно, могли стоить жизни. Мало что удалось тогда схоронить от германцев. Но с этим… — алхимик обвел рукой свой арсенал, — с этим мы можем драться.

— Против Хранителей Гроба? — недоверчиво хмыкнул Бурцев.

Деревянная пушка, немного пороха и горючей смеси… Маловато вообще?то. Цайткоманду этим не одолеть.

— Боюсь, Мункыз, не хватит твоих горшков на всех Хранителей?то.

— Ты прав, Василий?Вацлав, — вздохнул старик. — С немецкими колдунами нам не справиться. Но колдуны уходят из города.

— Уходят?

— Значит, эвакуация уже началась?

— Да. Хранители Гроба оставляют Эль Кудс тевтонам, а сами покидают его стены. Никто не знает почему, но сегодня из Яффских ворот уже вышли первые обозы и караваны. Скоро, очень скоро немецких колдунов не останется здесь вовсе. И вот тогда мы нанесем удар по рыцарям черного креста. Без боевой магии Хранителей они не смогут удержать город.

Глаза Мункыза загорелись воинственным блеском.

— Мы нападем внезапно, мы застанем врага врасплох. Подземный ход госпитальеров выведет нас к церкви аль?Кумамы — к Церкви Гроба. А там, на церковном подворье, расположены оружейные склады ордена. Если удастся их захватить… О, тогда нам не нужно будет больше прятаться. Тогда против тевтонов поднимется весь Эль Кудс, и германские рыцари пожалеют, что родились на свет. А если Хранители Гроба вернутся…

— Вряд ли они захотят сюда возвращаться, — мрачно перебил Бурцев.

После взрыва «атоммине» Иерусалим превратится в радиоактивную пустыню…

— Не захотят? Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю.

— Хм, тогда ты очень осведомленный человек, Василий?Вацлав. Ты первый день в Эль Кудсе, а знаешь больше, чем я.

— Просто я имел дело с Хранителями Гроба раньше и успел собрать кое?какую информацию. Но, кстати, ты тоже не похож на слепца, блуждающего в потемках, Мункыз. Тебе известно о немцах и их планах гораздо больше, чем может знать пусть даже самый многомудрый лекарь, алхимик и звездочет, зарывшийся под землю. Или тайные планы и помыслы германцев открывает астрология? Звезды рассказали тебе, что Хранители покинут город, а, мудрец?

— Эти подземелья ведут в церковь аль?Кумамы, — напомнил старик.

— Я уже слышал об этом. И что?

— А то, что я велел замуровать горшки в стены тайного хода.

— Замуровать? Горшки? В стены? — не понимал Бурцев.

— И поставил стражу, знающую немецкий. Трое франков во главе с Франсуа круглые сутки дежурят у горшков.

— Дежурят? У горшко?о?ов?!

— Этот способ издавна используется для обнаружения вражеских подкопов, — пояснил сарацин. — Пустые горшки и кувшины, установленные особым образом, позволяют слышать под землей то, что недоступно человеческому уху.

— То есть вы подслушиваете…

— И мы знаем все, о чем говорят рыцари черного креста под сводами храма аль?Кумамы и возле Церкви Гроба. Нам известны даже молитвы и тайные исповеди тевтонов.

Бурцев тряхнул головой. Ну ни фига ж себе! Подпольщики?то, оказывается, не лыком шиты. Понапичкали Церковь Гроба и окрестности подслушивающими устройствами, понаставили глиняных «жучков» и сидят себе спокойненько у своих горшков. Да уж, лихая у ребят разведка. Только все это может оказаться напрасным.

— Мункыз, когда вы хотите атаковать тевтонов? — напрямую спросил Бурцев.

— Этой ночью Эль Кудс покинут последние немецкие колдуны.

— Ночь полнолуния… — тихо произнес Бурцев.

— Да, ночью взойдет полная луна, — подтвердил Мункыз, — а расположение небесных светил укажет на великие свершения. Перед восходом солнца, когда сон сморит самые бдительные дозоры, мы ударим по рыцарям черного креста. И Аллах да поможет нам.

— Утром, значит, ударите?

— Утром.

— Так вот, Мункыз. Утром будет поздно. Утром ничего не останется ни от вас, ни от рыцарей черного креста, ни от Эль Кудса.

— То есть как не останется? Что ты несешь, Василий?Вацлав?

— Ты знаешь что?нибудь о «гроссе магиш атоммине»? — ответил он вопросом на вопрос.

— Нет. Что это такое?

— А о чудо?оружии Хранителей Гроба слышал?

Глава 45

— Вундер?ваффен… вундер?ваффен… Да, кажется, Франсуа упоминал что?то подобное. Будто бы он подслушал в церкви аль?Кумамы разговор двух тевтонских братьев о некоей силе, способной превратить в пепел целый город. Но, сказать по правде, я не придал значения словам Франсуа. Во?первых, орденские рыцари всегда были склонны преувеличивать могущество своих союзников. А во?вторых… Мало ли у немецких колдунов чудо?оружия? Громометы, шайтановые повозки, железные птицы?джинны… И потом, речь в подслушанном разговоре шла о Риме. Якобы именно этот город намеревались уничтожить Хранители. А ромейские земли слишком далеки от Палестины. Я попросил Франсуа, чтобы он сообщил об услышанном Арману де Перигору — в отряде франков тогда как раз находился посланник католического патриарха, который мог бы предупредить ромеев. Больше я не вспоминал о том разговоре.